«Как сумел, так и выразил мою любовь к простым людям»
В. Максимов

«Семейный раздел»
(1875-1876)

Начало работы над этой картиной относится, очевидно, ко времени, когда художник жил в Петербурге. Но мысль написать её появилась у него раньше, в деревне.
В жизни пореформенной деревни семейный раздел был типичным явлением. Капиталистические отношения, проникавшие в деревню, ломали старые патриархальные устои крестьянской семейной жизни и разрушали патриархальное единство семьи, подчинявшейся власти отца. Глава семьи, отец или старший брат, ранее державший в руках все крестьянское хозяйство, направлявший труд многочисленных членов семьи к единой цели, теперь больше не мог сдерживать личные интересы каждого из них и подчинять их своей воле. Власть денег оказалась сильнее власти главы семьи. Рушились дедовские докапиталистические семейные устои, связанные с диким произволом помещика, с преобладанием натурального хозяйства. Члены семьи «делились» и «выделялись» в стремлении к обособленному, мелкотоварному, частнособственническому хозяйству. Братья и их жены не могли больше уживаться друг с другом. Каждый в меру своих сил стремился накопить свой капитал, обзавестись своим хозяйством, своим углом, выступить на рынке со своим товаром. Он хотел стать не зависимым ни от кого собственником. В общем доходе семьи стала учитываться доля труда каждого его члена. Обладавшие большей силой, сноровкой, скоростью в труде не хотели больше вкладывать свои усилия в общий котел семьи, работать «на других», на тех членов семьи, которые или по неопытности, молодости, или по меньшей способности, оборотливости, или по болезни и обремененности детьми не могли угнаться за ними. Возникали раздоры. Сила родителей-стариков уже не могла больше сдерживать разлад между братьями, снохами и золовками. Свекровь, властно державшая когда-то в повиновении своих снох, теперь только озлобляла их и была постоянным источником раздора в семье. Ссоры возникали по каждому малейшему поводу. Более хитроумные бабы, особенно жены старших братьев, больше прожившие в семье и тем самым вложившие в неё больше своего труда, путем наветов и укоров на молодую восстанавливали против нее свекровь, и та поедом ее ела каждый день. Вражда годами тянулась между снохами и золовками – дочерьми свекрови – особенно девками на выданьи, которым мать во всем «мирволила» и многое из общенажитого припрятывала в приданое. Жизнь становилась невыносимой, ссоры и брань не прекращались. Все больше и больше назревал вопрос о разделе. Обычно делились после того, как умирали старики, отец или мать, но все чаще пошли разделы еще при их жизни. Тогда при дележе кто-нибудь из братьев брал отца с матерью с собой, обязывался их кормить и поить до смерти, и за это к нему присоединялась их доля от раздела. В этих случаях изба доставалась тому, кто брал к себе родителей, другие же братья выделялись из дома. Им или заготовлялся заранее новый сруб для постройки избы, или же отводилась холодная половина старой избы, и если выделившийся брать хотел себе построить из нее избу на новом месте, тогда он эту половину избы отламывал. Часто, когда братья не имели возможности обзавестись отдельными избами, старую избу перегораживали внутри пополам, и каждый в своей половине делал себе печь и отдельный вход из общих сеней. Делилось все: телеги, сохи, сбруи, хомуты, косы, вилы, посуда, холсты, даже иконы. Но прежде всего обычно делилась скотина. У бедных, безлошадных, предметом раздора являлись их единственная коровенка да две-три овцы.
Судьями при дележе являлись сельский староста да уполномоченные мужики от сельского схода. Они должны были «по совести», «безобидно» взвесить «добрую половину» каждого и миром уладить взаимные притязания на имущество участников дележа.
Максимов до тонкости знал все обстоятельства семейного раздела в деревне. Он помнил, как его мать, бывало, умело и сердечно рассудит семейные неурядицы соседей, выручит из беды неопытную молодую бабенку, попавшую в опалу злой свекрови. Он сам бывал на семейных разделах соседей и родных, сам участвовал при дележах. Он изучал не только бытовую обстановку дележа, но и постиг психологию людей, когда разыгрывались их страсти и поднимались со дна души жестокие, алчные, эгоистические инстинкты. Сколько наслушался он при этом! Как поражала его происходившая перемена в людях, которых он знал как кротких и добрых, а тут выступавших друг против друга с необычайной ядовитостью и желчностью!
Пришлось Максимову быть судьей при семейном разделе и своих близких родных.
Глубокое и всестороннее проникновение во все обстоятельства крестьянского быта сделало картину Максимова «Семейный раздел» типичным и характерным памятником пореформенной России. При некоторой сухости ее выполнения, жесткости и резкости линий и непритязательности колорита от нее веет неподкупной правдой, проникновенной наблюдательностью, остротой психологической характеристики.
Перед нами развертывается сцена «разламывающегося» патриархального уклада старой России с ее натуральным крестьянским хозяйством и домостроевскими отношениями. Частнособственнические интересы толкнули близких людей, братьев и их жен на вражду. Настал момент дележа. Старший брат, по старинному обычаю, разрезал хлеб пополам в знак распадения семьи надвое. Страсти разгорались. С укором смотрят друг на друга братья. Младший чувствует себя обиженным и взывает к совести старшего. Он указывает на несправедливость: старшая невестка, привыкшая быть хозяйкой в доме, забрала себе почти все холсты, оставив на долю младшей небольшой остаток «точива», кусок самотканой пестряди да два пучка волокна.
Ярко противопоставлены характеры женщин. Жена старшего брата, видно, баба изворотливая, властная, она настоит на своем, не постесняется пойти на любую хитрость и обман ради своего интереса; жена младшего – вся покорность, застенчивость, неспособная противостоять несправедливости. Обиженно склонила она голову над тем немногим, что ей досталось, руки опустились, глаза не могут смотреть в лицо ненавистной невестке. Весь ее обаятельный облик, стройная фигура, красивая голова, миловидные благородные черты лица говорят о душевной простоте и еще не огрубевших под ударами жестокой судьбы чувствах молодой женщины. Сейчас она, полная сил и красоты, стоит на пороге своего будущего. На ее задумчивом лице сквозит надежда. Молодостью веет от всего ее образа. Художник вложил много чувства, рисуя этот светлый облик русской женщины. Недаром моделью для него служила его любимая жена, воплощавшая для него идеал женщины, матери, жены. Зритель покорен этим образом и остается полностью на стороне этой женщины.
Лицо старшей невестки, взборожденное грубыми морщинами и складками полно зависти и неприязни. Может быть, когда-то эта женщина была такой же, как и ее молодая соперница, но невзгоды крестьянской жизни, тяжесть лишений, отчаянная борьба за существование ожесточили ее сердце, сделали ее черствой, злой, жестокой.
Поза, жест, взгляд старшего брата говорят о том, с какой болью он переживает происходящее. Ему тяжело видеть этот раздор. Ему не хотелось бы обидеть младшего брата, но трудно сладить с властью нахлынувших на него эгоистических чувств, и он, быть может понимая несправедливые притязания своей жены, не сопротивляется ей – личный интерес побеждает.
Борьба разыгравшихся страстей исключила бы возможность примирения, если бы здесь не присутствовали почтенные односельчане, судьи народные, совесть крестьянская. Одно из присутствие умеряет вражду, взывает к справедливости, вселяет страх перед народным осуждением. Судьи спокойны, но не безучастны, в них отражается все волнение происходящей сцены. Мудрые их доводы и убеждения умиротворяют конфликт, их устами говорит народная совесть.
Тяжелое чувство всегда сопровождает этот решающий семейный конфликт, и чувство это разлито во всей картине, отпечаталось на всех ее лицах, только выглядывающая из-за полога молодая девушка, может быть дочь старшей невестки, выражает всего лишь настороженное любопытство.
Психологический замысел картины хорошо выражен художником в самой композиции, в охвативших фигуры героев чувствах, в их перекрещивающихся взглядах. Все персонажи взяты крупным планом и развернуты на плоскости картины. Они заключены в подвижные группы, хорошо членящие композицию и в то же время объединяющие ее в одно целое. Одна группа включает фигуру младшего брата и его жены, и в то же время та же фигура младшего брата является центром группы вместе с его женой и женой старшего брата. Жена старшего брата составляет центральную группу с фигурами братьев по сторонам. Сходным образом построена композиция и в правой части картины. Старший брат ограничивает центральную группу и в то же время является центром группы, состоящей из него, жены и судей. Одновременно с этим фигура старшего брата составляет психологический центр всей картины в целом.
Максимов был большой знаток композиции, мастерски он также владел рисунком и светотенью. Свет льется справа, из окна, освещая всех главных действующих лиц и падая главным образом на фигуру жены младшего брата. От этого усиливается значение ее образа, как бы второго психологического центра всей этой сцены, на нем сосредотачивается внимание зрителя, он является самым светлым пятном в картине в соответствии с душевной характеристикой молодой обаятельной женщины. Края и фон картины для выделения сцены погружены в полумрак. Но тем яснее выступает силуэт освещенных фигур и предметов, очертания каждой фигуры вырисовываются ясно и четко.
Колорит картины несколько однообразен и скуп, мазок дробный и сухой. Краски скорее окрашивают предметы, чем дают им живописное выражение. Законы колорита в условиях искусственного освещения, видимо, были более знакомы художнику, нежели в условиях дневного света.