Содержание.

Введение ………………………………………………………………………….3

1. Термин: общие положения. Отличительные особенности термина….6 1.2.Политическая лексика как отдельная терминосистема…………………..17

2. Тематические группы общественно-политической лексики иврита и их особенности.…………….………………………………………………..…….23

2.1. Наименования лиц……………………………………………….………..23

2. Наименования, отражающие государственное устройство, структуру власти и политическую систему………………………………………..32

3. Наименования, отражающие функционирование органов власти и политическую жизнь……………………….……………………………40

4. Наименования свойств, качеств, понятия, обозначающие принадлежность к какой-либо общности………………………………43

Заключение………………………………………………………………….….45

Список использованной литературы…………………………………………50

Приложение. Краткий словарь общественно-политической лексики языка иврит.

Введение.

Данная работа посвящена анализу одного из обширных терминологических полей в составе современного иврита: лексике, характерной для газетных публикаций, непосредственно связанных с событиями международной политики и политической жизни Израиля. Данный пласт лексики, хотя и приближен на уровне отдельных лексем к повседневному языку, представляет большой интерес в силу наличия большого количества устойчивых сочетаний, характерных только для данной области. Как и большинство терминологических полей иврита, относящихся к реалиям современной жизни, политическая лексика во многом складывалась в течение прошлого столетия, а окончательно оформлялась уже во второй его половине, поэтому в ней находят отражение все черты и особенности, свойственные современному ивриту, а также тенденции развития языка[1].

Цель работы мы можем сформулировать следующим образом: анализ общественно-политической лексики современного иврита, свойственных ей словообразовательных моделей, на материале газетно-публицистических текстов. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

- уточнить понятия «политическая лексика» и «политический термин».

- выделить политические термины на основе словарей общей и специальной лексики[2], а также из периодических изданий израильской печати (газеты מעריב и אחרונות ידיעות) за период с сентября 2010 по апрель 2011 года.

- описать способы словообразования, характерные для политических терминов иврита, а также дать структурно-синтаксическую характеристику политических терминов в иврите.

- выявить терминообразовательные возможностям отдельных лексем.

Собранные в работе материалы могут быть использованы для углубленного изучения публицистических текстов на языке иврит, затрагивающих вопросы политики, а также, косвенно, вопросы истории, экономики и права. В процессе работы нами был составлен краткий словарь политических терминов и политической лексики языка иврит с переводом их на русский язык (см. Приложение). Некоторые включенные нами словарные единицы, хотя и не относятся, строго говоря, к политической лексике, принадлежат к смежным областям (право, экономика) и тесно связаны с политической и общественной жизнью. Данный словарь, во-первых, дает возможность судить об объеме проделанной работы, а, во-вторых, может быть использован для дальнейшего анализа политической терминологии.

На сегодняшний день, при изучении терминов лингвистическими методами (как с точки зрения языкового субстрата, так и с точки зрения их терминологической специфики) применяются два подхода[3]: можно исследовать формальную и семантическую структуру отдельных терминов, а затем находить общие признаки последних; можно исследовать термины в составе совокупностей (терминосистем), выявляя их общность и особенности их содержательных и формальных связей друг с другом. Мы, в основном, использовали в работе второй подход, разбив политические термины на ряд семантических подгрупп и выявляя затем их особенности в рамках этих подгрупп.

Новизна данной работы состоит в том, что, поскольку терминоведение, по сравнению с другими отраслями лингвистики, стало развиваться недавно[4], многие терминосистемы еще не подвергались тщательному анализу. Единственной работой на русском языке, посвященной политической терминологии иврита, является диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук Ахмада Абдул-Хамида Муджахида[5], которая, однако, несмотря на упомянутое в названии слово «словообразование», практически полностью посвящена разбору способов синтаксической связи в словосочетаниях, взятых из газетных статей на политические темы на иврите и русском языке.

Для ознакомления с понятийным аппаратом терминоведения нами использовались, главным образом, работы В.М. Лейчика «Терминоведение. Предмет, методы, структура», С.Д. Шелова «Определение терминов и понятийная структура терминологии», Р. Теммермана «Towards new ways of terminology description: the sociocognitive-approach» и ряд других. При анализе особенностей, присущих именно общественно-политической лексике, мы опирались на работы О.И Воробьевой, А.А. Гамовой, И.О. Ткачевой, посвященных этой области в русском языке, а также на работу Н.Г. Юзефович «Иноязычная политическая лексика в современном английском языке».

1.Термин: общие положения. Отличительные особенности термина.

Тенденция к быстрому увеличению объема так называемой специальной лексики наметилась во второй половине XX в. в связи с продолжающимся и поныне научно-техническим прогрессом и последовавшим за ним изменением культурной, социальной и других областей бытия человека. Следствием этих изменений стало развитие основных областей понятийного аппарата многих дисциплин и появление новых областей знания, возникновение новых понятий, что резко увеличило потребность в номинации. Все это привело к так называемому «терминологическому взрыву»[6], то есть массовому возникновению новых терминов, терминологических полей и целых терминологических систем, и внесло серьезные изменения в уже существующие терминологические системы.

Важным моментом для понимания явления возникновения терминов является понимание их функции, которое нам, в целом, дает теория языков для специальных целей (ЯСЦ)[7]. Эта теория трактует терминосистемы как функциональные разновидности современных развитых национальных языков, как подсистемы этих языков, используемые в специальных сферах общественных отношений, которые противопоставляются неспециальным – бытовой сфере, сфере семейных отношений и т.п. Достаточно рассмотреть перечень специальных сфер деятельности и знания, характерных для сложной структуры современного общества (наука, экономика, политика, здравоохранение, сфера духовной культуры, спорт), чтобы убедиться, что любая из этих сфер обслуживается специальным языком и без общения людей, участвующих в совместных операциях, не может существовать. ЯСЦ как раз и представляют собой средство общения в каждой из специальных сфер. Данные языки различаются, во-первых, в зависимости от естественного языка, в рамках которого существуют ЯСЦ, во-вторых – в зависимости от сферы, в которой они действуют, в-третьих, в зависимости от специфики мировоззрения говорящих на этом языке[8]. В то же время, как было сказано выше, ЯСЦ или, как их еще называют, терминосистемы, по ряду признаков не выходят за рамки национальных литературных языков, хотя и имеют гораздо более сильную тенденцию к унификации в условиях глобальных интеграционных процессов.

Понятие термина установилось не сразу, и до сих пор существует два основных представления о его сущности. Согласно первому из них, выраженному, главным образом, в работах российского исследователя А.В.Суперанской, термин является «особой единицей языка, кардинальным образом отличающейся от слова в его обычном понимании»[9]. При этом терминологические подсистемы (или «терминологические поля») противопоставляются микросистемам литературного языка. Мнение о том, что термины – это особые слова, неоднократно высказывается также в работах Д.С.Лотте, который занимался разработкой требований к термину. Д.С.Лотте считал, что термин, в отличие от обычного слова, всегда выражает строго фиксированное понятие, что термин должен быть краток, лишен многозначности, синонимии (всего термина и его составных элементов), омонимии[10]. В дальнейшем последователи Д.С.Лотте развили эти положения, расширили число требований к термину до пятнадцати и закрепили их в нормативно-методических документах, например, в «Кратком методическом пособии по разработке и упорядочению терминологии»[11]. Все отступления от требований к термину, наблюдаемые в реально существующих терминах, считались «недостатками терминологии»[12].

Вышеупомянутые требования к термину, однако, начали подвергаться критике еще в середине 70-х гг[13]. Правомерность этих требований была поставлена под сомнение и в коллективной монографии И.С.Квитко, В.М.Лейчика и Г.Г.Кабанцева[14]. На данный момент большинство работ опровергает все или отдельные требования к термину, рассматривая терминологии как часть состава литературного языка, а термины – как слова литературного языка в особой функции[15]. В качестве одного из доказательств этой точки зрения приводится, в частности, тот факт, что при изучении таких распространенных явлений, как омонимия, синонимия, полисемия и т.п., термины в своем узкоспециальном значении зачастую используются наряду со словами общелитературного языка, никак отдельно не выделяясь[16]. Иначе говоря, «термином может стать любое слово, как бы оно ни было тривиально»[17]. При таком подходе, однако, встает вопрос, целесообразно ли говорить о признаках термина как лексической единицы? А также, можно ли очертить круг лексических единиц, относящихся только к терминам и на этой базе создавать словари терминов? Ответ на этот вопрос не является однозначным. Действительно, анализ языкового материала свидетельствует о том, что подавляющее большинство лексических единиц, которые мы признаем терминами, стало таковыми, будучи вовлеченными в терминологии или терминосистемы из сферы неспециальной лексики[18]. Прежде чем стать терминами, такие единицы, как нос (корабля), грудь (забоя), орбита (лат. orbita «след от колеса, колея»), метафора (греч. metaphora «перенесение», «перемещение»), были неспециальными лексемами соответствующего языка. Даже самые «научные» слова часто состоят из морфем, которые первоначально были общеупотребительными (суффикс медицинских терминов –ит – от греч. –itis «относящийся к чему-либо»; морфема –фикация, входящая в названия технических процессов, - от общеупотребительного латинского глагола facere «делать»)[19]. Таким образом, в большинстве случаев термины по своей формальной структуре не отличаются от всех остальных лексических единиц соответствующего естественного языка (корневые слова с аффиксами, словосочетания атрибутивного или комплетивного типа). Именно поэтому одна и та же лексическая единица может существовать и как термин, и как «нетермин».

Тот факт, что термином может стать любое слово, дает возможность определить понятие терминологизации – перехода лексической единицы из состояния «нетермина» в состояние термина. В равной мере имеет место и процесс детерминологизации, когда лексическая единица, используемая в функции термина в составе терминосистемы, перестает быть таковой. Этот процесс может происходить в тех случаях, когда, например, некая теория признается неверной, и термины, обозначающие ее понятия, выходят из научного употребления. В рамках рассматриваемой в данной работе терминосистемы детерминологизация чаще связана с отмиранием того или иного политического института, строя или идеологии. Мы можем зафиксировать языковую единицу в процессе терминологизации или детерминологизации; это позволяет сказать, что между терминами и нетерминами находится значительное число единиц. Правда, выявить их собственно лингвистическими методами очень трудно[20]. Однако, эти трудности приводят к появлению группы логико-лингвистических методов изучения терминов, которые породили ряд различных точек зрения на соотношение понятия, обозначаемого термином, и лексического значения термина. Обзор этих точек зрения представлен в статье А.С.Герд следующим образом:

1) термин имеет лексическое значение, но оно не сводится к обозначаемому им понятию;

2) термин имеет лексическое значение, которое и есть понятие;

3) значение термина и есть понятие, лексического значения он не имеет;

4) термины обозначают углубленные научные понятия, в то время как обычные слова обозначают лишь наивные, обыденные понятия[21].

Нам представляется, что разногласия между сторонниками этих точек зрения могут быть сняты, если признать правомерным понятие терминологизации «нетермина» и проанализировать в содержательной структуре термина то, что он получил от исходной лексической единицы с ее лексическим, неспециальным значением, и что он приобрел, получив специальное значение, став термином, войдя в терминосистему и сделавшись обозначением специального понятия.

Таким образом, если попытаться свести воедино все, что сказано относительно лингвистических аспектов термина, то окажется, что, с этой точки зрения, нужно определять не термин, а лексическую единицу, обладающую признаками термина. Такой лексической единицей может оказаться любая единица, выполняющая номинативную функцию, причем спецификой номинации в этом случае является обозначение специального понятия в системе понятий. При этом безразлично, выполняет ли данная лексическая единица другие функции или нет (выступает ли она также в функции «нетермина»). То есть, можно сказать, что для лингвистики термин – только функциональная единица[22].

Но если перейти к определению термина с точки зрения терминоведения, то положение изменится коренным образом. Именно потому, что термин дан нам в виде лексической единицы, единицы языка, мы имеем право утверждать, что термин «вырастает» на лексической единице определенного естественного языка или что, иначе говоря, лексическая единица этого языка является субстратом термина. В то же время признаки термина (о которых будет сказано ниже), позволяющие ему обозначать (выражать) специальные понятия, образуют его логический суперстрат. Между ними располагаются содержательные и формальные признаки термина, которые и образуют его терминологическую сущность. Иначе говоря, термин представляет собой сложную трехслойную лексическую единицу того или иного ЯСЦ, и ее содержательные, формальные и функциональные признаки могут изучаться совместно или раздельно. Данная лексическая единица должна, при этом, рассматриваться как слово литературного языка, которое в контексте того или иного ЯСЦ приобрело особые функции.

Исходя из объясненного нами выше понимания термина как слова (или словосочетания) литературного языка, используемого в особой функции, мы легко можем установить, что главным источником для пополнения терминосистем является общеупотребительная лексика. И действительно, так называемый лексико-семантический способ словообразования – главный для пополнения как русской специальной лексики, так и специальной лексики иврита, при этом осуществляется перенос названия с общеизвестного понятия на специальное. Также с большой частотностью встречаются термины-заимствования, что важно для иврита, который долгое время на современном этапе формировался отчасти как искусственный язык и испытывал острую нехватку лексики, особенно связанной с современными понятиями, к которым относится большинство терминов. В то же время, иврит усилиями членов Академии языка иврит сознательно избегал обилия заимствований, особенно из несемитских языков[23], к тому же заимствования в этом языке несколько легче, чем в русском, распознаются носителями языка из-за специфических фонем, многоконсонантности корня, смещенного ударения и наличия в иврите ограниченного количества словообразовательных моделей.

Отметим, что, хотя пополнение большинства терминосистем идет, как было сказано выше, в основном за счет расширения значения неспециальной лексики, существует заметное различие между терминами, относящимися к точным наукам, и терминами наук гуманитарных[24]. За счет специфики точных наук термины, их пополняющие, характеризуются гораздо меньшей зависимостью от контекста, а также стилистической нейтральностью, в то время как в гуманитарных науках терминологические свойства лексики выражены нечетко, а также часто имеют стилистическую или эмоциональную окраску. В таких областях как право, логика и языкознание наблюдается стремление к точности и однозначности толкования различных терминов, что сближает их с естественными науками, однако в рассматриваемой нами политической сфере трактовка термина часто зависит от контекста, значение его может быть очень размыто, и, кроме того, существуют целые ряды терминов-синонимов, совпадающих по значению, но отличающихся по направленности и степени эмоциональной окраски. Последнее связано с особенностями именно политической терминологии, которые мы выделим в ходе работы.

Еще раз обратим внимание на то, что особая языковая ситуация, которая сложилась в первой половине XX в. на территории современного государства Израиль, была чрезвычайно важна для формирования, в том числе, и терминосистем, хотя даже бытовой язык в то время еще не до конца сформировался. Тем временем, специальные области знания остро нуждались хотя бы в ограниченном словаре: в древних и средневековых памятниках языка встречалось лишь очень ограниченное число терминов в основном из гуманитарных областей. Членам Академии языка иврит, литераторам, а также зачастую специалистам в тех сферах, которые требовали «вливания» новых слов приходилось предлагать к рассмотрению множество вариантов этих слов, пополнение шло не непосредственно в языке, а в кабинетах ученых, что создавало определенные трудности. При этом пополнение терминологий шло большими темпами, касаясь, разумеется, и области политической лексики. В качестве примера назовем только те неологизмы, которые, как считается, принадлежат Элиезеру Бен-Иегуде, ученому, с именем которого часто связывают возрождение языка иврит[25]. Это, например, слова миграция – הגירה, декларация – הצהרה , мэрия - ערייה, министерство – משרד. Интересно отметить, что только в 1983 году слово הגירה было уточнено, и Академией языка иврит были утверждены слова הגירה יוצאת - эмиграция, и הגירה נכנסת - иммиграция. Несмотря на то, что сегодня слова эти общеупотребительны, они по-прежнему могут считаться терминами, поскольку их употребление ограниченно специфическим контекстом. Таким образом, отличительной особенностью термина является специфическое употребление[26]. Специфика эта обусловлена тем, что термины и слова общелитературного языка отражают разные уровни оперирования лексической единицей: бытовое понятие и элемент научного мышления. Кроме этой, основной особенности терминов, обычно выделяют следующие:

1.Большая часть терминов – существительные. Те прилагательные и глаголы, которые также используются в терминосистемах, обычно имеют подчиненное значение и именуются терминоэлементами[27].

2. Следующую группу признаков можно обозначить как требования к значению термина[28]:

а) непротиворечивость семантики. Соответствие термина отражаемому им понятию.

б) мотивированность. Применительно к ивриту – оправданность выбора корня и языковой модели.

в) полнозначность. Отсутствие необходимости постоянно уточнять значение термина.

г) отсутствие синонимов. Оно необходимо, так как единообразие и лаконичность вообще присущи научным и специальным текстам. Однако требование это соблюдается отнюдь не всегда, особенно применительно к терминам из рассматриваемой нами области. Это связано с особенностями газетных текстов политической направленности.

3. Требования к форме термина:

а) соответствие нормам языка.

б) краткость. Отсутствие пустых слов, избыточной номинации.

в) деривационные «способности». Необходимость создания производных от термина часто приводит к параллельному использованию двух и более синонимичных понятий, поскольку от одного из них нельзя создать производные. Например, в русском языке параллельное использование терминов трение \ фрикция, согласный \ консонант и т.п.

4. Требования к употреблению:

а) общепринятость.

б) благозвучность.

в) современность. В разное время для одного и того же понятия используются разные термины: государь \ монарх \ правитель.

г) интернациональность. Требование спорное, его соблюдение зависит от сферы использования термина.

Одним из самых важных требований среди вышеперечисленных является мотивированность, то есть прозрачность семантики для носителя языка. Внутренняя форма слова должна мотивировать его понимание. В качестве терминов с правильной мотивировкой можно назвать слово противник (на иврите מתנגד): и в русском, и в иврите значение этого слова понятно интуитивно. К немотивированным же терминам в русском языке следует отнести заимствованное слово секретарь. На иврите секретарь – מזכיר, от глагола להזכיר – «напоминать», то есть термин мотивирован, хотя мотивировка его и не является совершенно прозрачной.

Еще одна важная особенность термина проявляется в контексте сравнительного анализа терминосистем разных языков. Большинство терминов переводятся с одного языка на другой строго определенным образом, в составных терминах, например, не допускается замена частей словосочетания синонимами.

2. Политическая лексика как отдельная терминосистема.

Далее нам следует определить понятия, которые являются ключевыми для нашей работы, то есть «политика» и «политический термин», а также выделить наиболее важные особенности политической лексики.

Сравнивая определения слова «политика» в различных источниках мы приходим к выводу, что значение его до сих пор остается довольно размытым, неопределенным. Поэтому мы решили на основании их вывести некое сводное определение, которое отвечало бы задачам нашей работы.

Можно сказать, что политика сегодня понимается как область отношений между различными группами людей по поводу власти, ее публичных институтов для реализации общественно-значимых интересов и потребностей.

Для нас важно то, что, поскольку политика определяет, исходя из вышесказанного, жизнь человека в обществе, лексика, связанная с это сферой деятельности, не будет выходить за рамки грамматических и лексических норм соответствующих национальных языков. Но с другой стороны, в политической коммуникации, в отличие от бытовой или художественной, субъектом и адресатом речевой деятельности является не человек как частное лицо, а человек как представитель определенной политической организации или властной структуры[29]. Таким образом, «политической» мы можем назвать ту лексику, которая фигурирует в основном в текстах, касающихся общественных структур и социума в целом, а также событий, влияющих на жизнь групп людей с точки зрения политической, идеологической или правовой. Надо заметить, что тексты (в широком смысле этого слова), богатые лексикой такого рода обычно ассоциируются у нас не с именем автора, а с лицом, их озвучивающим, или с автором в качестве носителя определенной идеологии. Эти тексты прямо или косвенно ориентированы на вопросы распределения или использования политической власти, на поддержание политических сил или борьбу с ними. Они призваны влиять на политическую позицию, мировоззрение или, по крайней мере, фиксировать события в том виде, в котором они представляются некой социально значимой группе людей. Помимо слов и словосочетаний, бесспорно относящихся к пласту политической лексики (наименования органов власти, общественно-политических течений, политического строя, политических партий, организаций и т.п.), к семантическому полю «политика» также следует отнести слова и словосочетания, часто употребляемые в текстах политического содержания, но имеющие значение, связанное с несколькими сферами деятельности (пиар, аналитик, голосовать, забастовка, стачка, помощник), а также слова из смежных областей экономики, финансов, юриспруденции, дипломатии, госбезопасности (бюджет, приватизация, неправовой, законный, депортация).[30]

Пока мы говорили только о «политической лексике», однако необходимо сразу разделить это понятие и понятие «политический термин», несмотря на то, что рассматривать мы будем и то, и другое.

Политические термины («бархатная революция», «сверхдержава», «холодная война», «право вето»), как и термины любой другой терминосистемы, известны в полном объеме и понятны в полной мере лишь специалистам, не относятся к общеупотребительной лексике и чаще всего используются в специальных текстах. Политическая лексика («избиратель», «губернатор», «указ») – общеупотребительные на сегодняшний день слова, понятные большинству граждан[31].

Постоянно происходит процесс обогащения обеих групп, а также переход из одной группы в другую. Так, термины «импичмент», «субъект федерации», «путч», хотя и не перешли совершенно в разряд общеупотребительной лексики, стали, тем не менее, использоваться гораздо чаще, чем три десятилетия назад, то есть постепенно происходит детерминологизация терминов. С другой стороны, такие слова, как «исполком», «партком», «комсомол», бывшие общеупотребительными в советский период, превращаются в специальные термины политической истории. Далее, некоторые термины, от которых уже, казалось бы, отказались, вновь входят в обиход, то есть происходит актуализация термина («губернатор», «Государственная Дума»). Именно потому, что понятия «политический термин» и «политическая лексика» так тесно смыкаются, мы рассматриваем их в нашей работе в совокупности, в рамках одной терминосистемы.

Часто термины в том или ином контексте или словосочетании приобретают особые оттенки значения или актуализируется только одно, специфическое значение. Так, например, слово כיבוש на иврите означает «захват, завоевание», в более узком контексте «оккупация», а в сочетании העבודה כיבוש оно приобретает особое значение: внедрение «еврейского труда» в Палестине в 20-х годах прошлого века под руководством Давида Бен-Гуриона, то есть создание еврейского сельского хозяйства и занятие евреями должностей на частных предприятиях и в правительственных учреждениях, пользовавшихся арабским трудом.

С годами происходит изменение многих политических понятий в зависимости от политической обстановки и главенствующей идеологии в той или иной стране, например, изменение значения таких понятий, как «правый» и «левый» (политик, движение). Страны, которые в СССР было принято называть «странами народной демократии», в сознании, например, современного гражданина США ни в коем случае не могут ассоциироваться с понятием «демократия».

Каждому политическому термину присущи свои характеристики, которые определяют частоту и сферу его употребления, а также положительные или негативные коннотации или отсутствие таковых. Так, с точки зрения стилистической характеристики, к центру семантического поля «политика» относятся стилистически нейтральная лексика, к периферии – лексика высокого стиля (например, в русском языке – держава, державный, в иврите – слово מעצמה с тем же значением) и сниженная лексика (политикан, коммуняка, מפאיניק – член партии עבודה наряду с официальным העבדה מפלגת חבר[32]). Если же рассматривать политическую лексику с точки зрения хронологии, то ядро терминосистемы составляют термины, относящиеся к современной жизни, а на периферии - историзмы[33] (белые, временное правительство, הסופי הפתרון [34]).

В заключение первой части еще раз перечислим те выводы, к которым мы пришли в данной части исследования:

1. Термины – это слова, выступающие в особой функции в рамках определенной терминосистемы. Все их особенности проявляются в процессе их функционирования в контексте других слов данной системы.

2. Пополнение терминосистем идет в основном на базе слов литературного языка с привлечением калькированных слов и заимствований.

3. Некоторые из терминов, которые изначально использует только узкая группа специалистов, постепенно становятся общеупотребительными с распространением явления, которые они называют (деспециализация термина). И наоборот, слова, имевшие раньше широкий спектр значений или бывшие, по крайней мере, широкоупотребительными, могут становиться специальными терминами.

4. В силу особенностей развития языка иврит в прошлом веке развитие терминологий, описывающих современные понятия, проходило очень интенсивно.

5. Значение терминов из области политики может быть гораздо более размыто, чем, например, значение терминов естественных наук и обладать, в отличие от них, некоторыми оценочными характеристиками. В зависимости от стиля текста и отношения его автора к тем или иным событиям, для выражения одного и того же понятия могут использоваться разные термины.

6. Следует разделять политические термины, понятные и известные в полном объеме лишь специалистам, и политическую лексику, составляющую контекст употребления этих терминов, но понятные большинству носителей языка.

7. В зависимости от изменения политической обстановки может быстро происходить изменения политического словаря.

2. Тематические группы общественно-политической лексики иврита и их особенности.

В этой части мы попытаемся дать общее описание ОПЛ иврита с точки зрения семантики и сделаем попытку провести ее структурный анализ, выделив отдельные тематические группы в составе ОПЛ и рассмотрев характерные особенности каждой из этих групп. После этого нами будут отдельно выделены те особенности, которые не нашли отражения в рамках какой-то конкретной тематической группы, но четко прослеживаются в рамках всего лексического пласта. При создании классификации мы опирались на работы И.О. Ткачевой и Н.Г. Юзефович[35].

Тематические группы в составе ОПЛ:

2.1. Наименования лиц.

Это очень большая группа терминов, которую можно на две подгруппы:

Должностные лица. Например, שר – министр, נשיא – президент, ראש ממשלה - премьер-министр, מושל – губернатор.

Недолжностные лица. Например, מדינאי – политик, מפאיניק – член партии עבודה или מפאי,ברית בן – союзник, איסלמי - исламист.

Одной из наиболее интересных особенностей, присущих этой группе терминов, является, на наш взгляд, распространенная двойственность номинации одного и того же поста в Израиле и в других странах. Например, по нашим наблюдениям, слово מושל в значении «мэр», «губернатор»[36] употребляется обычно, когда говорят не об Израиле, наряду с העיר ראש.

Например,

הדחתו של מושל קליפורני בחירות מיוחדות שנערכו בעקבות לאחר באקטובר

הקודם גריי דייוויס, ארנולד שוורצנגר נבחר להחליפו בתפקיד.

В октябре, после внеочередных выборов, проведенных вслед за уходом со своего поста предыдущего губернатора Калифорнии, Грэя Дэвиса, Арнольд Шварценнегер был избран вместо него на этот пост.

Что касается мэров израильских городов, в отношении них обычно используется термин העירייה ראש:

בבחירות המוניציפליות בנובמבר נבחר ניר ברקת בתפקיד ראש עירייה ירושלים, לאחר שזכה ב־52 אחוזים מהקולות.

На муниципальных выборах в ноябре 2008 года Нир Баркат был избран на пост мэра Иерусалима, набрав 52 % голосов.

Кроме того, русско-ивритский словарь Б.Подольского приводит в качестве перевода слова «губернатор» также נציב, однако на практике слово נציב встречалось нам только в некоторых устойчивых сочетаниях, например, בתי־הסוהר נציב – ревизор тюрем и - נציב האו״ם לפליטיםВерховный комиссар ООН по делам беженцев. В период Британского мандата также использовался термин עליון נציב – верховный комиссар, т.е. представитель колонии или британского доминиона в Англии (калька с англ. High Commissioner).

Еще одним примером подобных синонимических рядов могут служить слова, используемые в современном иврите в значении «министр». В первую очередь, это нейтральное שר, например החוץ שר - министр иностранных дел, האוצר שר - министр финансов. Однако для глав министерств других стран наряду с שר может использоваться заимствованное מיניסטר, а для арабских стран также וזיר (от арабского وزير – «визирь, министр»)

В рамках этой тематической подгруппы существуют и другие синонимические пары, составленные по принципу оригинальный термин – заимствованный термин. При этом употребление того или другого слова пары достаточно свободно и не регламентировано контекстом. Например, наряду со словом מדינאי – политик, используется и פוליטיקאי с заимствованным корнем и суффиксом אי, причем פוליטיקאי кроме значения «политик» приобретает еще и значение «политикан».

Выделим также ряд словообразовательных особенностей этой подгруппы терминов. Во-первых, хотя в иврите внутренняя флексия распространена больше, чем суффиксация, существует целый ряд суффиксов, используемых для отыменного образования слов со значением «наименование лица, деятеля». Это касается и рассматриваемого нами пласта лексики. Например, суффикс אי-, который может присоединяться как к основам иврита (מדינאי – политик, עיתונאי - журналист), так и к заимствованным основам (פוליטיקאי- политик, политикан); суффикс ַי- – קנאי – фанатик[37]; суффикс ָן- – שדלן – лоббист, שמרן - консерватор, סייען – пособник, в узком значении коллаборационист, но также и добровольный помощник политической разведки «Моссад» за рубежом. По-видимому, также и звуковые аббревиатуры, например, קמ״ן [מודיעין קצין] - офицер разведки, могут восприниматься носителем языка как содержащие в своем составе суффикс ָן -, поскольку огласуются сходным образом. Очень продуктивен заимствованный суффикс ניק-, используемый для образования наименований членов той или иной партии, например: ליכודניק - член партии «Ликуд», מרצניק – член партии «Мерец». Если название партии состоит из нескольких слов, данный суффикс может присоединяться к аббревиатуре: ש״סניק – член партии «ШАС», מפאיניק – член партии «Авода» или «Мапай». Данные наименования с суффиксом ניק являются скорее разговорными, в официальной речи употребляются конструкции в форме смихут со словом חבר: например, ליכוד חבר - «член «Ликуд» или הליכוד חבר מפלגת – «член партии «Ликуд».

Значительную часть терминов этой тематической подгруппы составляют причастия разных биньянов. Этот факт важен для анализа распределения терминов иврита по частям речи. Все рассмотренные источники по терминологии русского языка сходятся на том, что в русском языке большинство терминов – существительные, а основная масса терминов-словосочетаний состоит из существительных и прилагательных[38], причем существительные могут употребляться с предлогами и без предлогов, и некоторые существительные могут зависеть от других существительных («нелинейные структуры»[39]). Для иврита характерно несколько иное распределение терминов по частям речи. Анализ публицистики показывает, что большую роль в терминосистемах иврита играют причастия, которые часто приобретают синтаксические функции, характерные для других частей речи, в частности для существительных. Приведем несколько примеров использования причастий в качестве терминов тематической подгруппы «наименования лиц» в рамках общественно-политической лексики:

עוזר מזכיר המדינה האמריקאי פתח היום במצרים את מסעו במזרח התיכון

Помощник госсекретаря США начал сегодня с Египта свою поездку по Ближнему Востоку.

Слова עוזר (помощник) и מזכיר (секретарь) относятся к разряду политической лексики, однако в данном сочетании они являются термином, обозначающим определенный государственный пост.

אבל איך עושים את ההפרדה בין אזרחים למחבלים כשההסתה חוגגת וקנאי הטרור נמצאים בלב הערים הפלשטיניות

Но как провести различие между мирными гражданами и террористами, когда в палестинских городах находятся фанатики террора и торжествует подстрекательство?

משקיפים באו״ם מצאו כמה הפרות

Наблюдатели ООН обнаружили несколько нарушений.

Во всех приведенных случаях причастия исполняют роль существительных, что подтверждает тезис о распространенности в иврите терминов-причастий, то есть можно говорить о морфолого-синтаксическом методе терминообразования: для включения термина в терминосистему используются не только морфологические средства (образование словоформы по модели причастия), но и синтаксические (происходит изменение синтаксической роли причастия в предложении)[40]. Подобная субстантивация причастий связана с тем, что причастия несут в себе понятие непосредственно о лице или предмете, испытывающем или осуществляющем действие, что вполне соответствует требованию к семантике терминов, и избавляют от необходимости продуцировать существительные фактически с тем же значением. При таком переходе слова из одной части речи в другую форма слова используется без всякого материального изменения. Кроме того, отметим, что в ряде случаев нами зафиксировано наличие параллельно используемых термина-существительного и термина-причастия, образованных от одного корня. При этом причастие может быть в другом биньяне помимо Qal. При этом различия в значении могут быть минимальны, но сочетаемость терминов будет различаться, и в составе словосочетаний они уже не всегда будут взаимозаменяемы. В качестве примера можно привести слова פקח и מפקח , оба со значением «инспектор, контролер», которые используются в наименованиях таких постов и должностей, как פקח הנשק של האו״ם - инспектор ООН по вооружениям – и כללי מפקח – генеральный инспектор полиции, суперинтендант.

В рассматриваемой нами области также очень распространена субстантивация прилагательных, в первую очередь, относительных прилагательных. Главным образом, это наименования национальностей. Они относятся скорее к политической лексике, чем к политическим терминам, но, тем не менее, с большой частотностью используются в политических текстах и обязательно должны быть упомянуты в данной работе. Например, רוסי – русский, צרפתי – француз, ספרדי - испанец или еврей - сефард, אשכנזי - еврей – ашкеназ и т.п. По форме они совпадают с прилагательными со значением русский, французский, испанский и т.п., однако используются как существительные, на что дополнительно указывает форма женского рода этих имен, образованная с окончанием ָה, что нетипично для относительных прилагательных. Например, צרפתיה – француженка, איטלקיה – итальянка, אשכנזיה – ашкеназская еврейка. Однако в некоторых случаях подобные имена женского рода образуются как относительные прилагательные женского рода, и в таком случае они могут совпадать с названиями национальных языков, например, גרוזינית – грузинка, грузинская, грузинский язык.

Существует также большая группа терминов-словосочетаний, относящихся к тематической подгруппе «наименования» лиц. Большинство из них представляет собой образования в форме смихут по типу «занимаемая должность + название организации». Здесь следует выделить, прежде всего, словосочетания со словами ראש и חבר, означающие, соответственно, «глава, руководитель какой-либо организации или группы» и «член какой-либо организации или группы». Например, ממשלה ראש - глава правительства, премьер-министр, עיר ראש – мэр, משלחת ראש - глава миссии или делегации, המטה הכללי ראש - глава генерального штаба, הכנסת חבר – член Кнессета, מפלגה חבר – член партии, ליכוד חבר - член партии «Ликуд», סגל חבר - штатный сотрудник и т.п. Модели с этими и некоторыми подобными словами неограниченно продуктивны и постоянно используются для расширения терминологии.

Не менее распространены словосочетания по типу «название должности + название должности», где первый член смихут раскрывает положение субъекта по отношению к некоему лицу (второй член смихут). Ярким примером могут служить термины со словом סגן – заместитель, которое по употреблению соответствует русским вице- и зам-, но, в отличие от них, пишется раздельно со следующим словом: הברית ארצות נשיא סגן – вице-президент США, כללי מנהל סגן – заместитель генерального директора, замдиректора. Если пост заместителя кого-либо занимает женщина, возможно как употребление мужского рода סגן, так и женского рода סגנית. Словосочетания со словом סגן устойчивы, самостоятельное употребление термина סגן для обозначения некой должности возможно только в разговорном языке: כסגן עובד הוא - Он работает «замом».

Гораздо менее распространены в рассматриваемой нами области устойчивые словосочетания с предлогом. Нами отмечено лишь несколько примеров с высокой частотностью употребления, но и они могут быть заменены конструкцией смихут или аналитической конструкцией с частицей של без изменения значения: באו״ם משקיף - наблюдатель ООН, למלך משנה – вице-король. Также, в отличие от русского языка, ограничено использование словосочетаний с синтаксической связью по типу «согласование», хотя некоторые все-таки используются: צבאי מושל – военный наместник\начальник военного округа, כללי מפקח – главный инспектор полиции.

Наличие должностей-словосочетаний позволяет создавать аббревиатуры для сокращения их написания и произношения. Распространенность аббревиатур вообще является отличительной чертой иврита, особенно ярко проявляющейся в различных терминологиях. Аббревиатуры делятся на две большие группы: звуковые, произношение которых напоминает произношение обычных слов, и буквенные, состоящие из названий начальных букв слов, входящих в словосочетания[41]. К звуковым следует отнести, например, аббревиатуру סָמַפכָּ״ל [כללי מפקח סגן – заместитель генерального инспектора полиции], а к буквенным ח״כ [הכנסת חבר] – член Кнессета. Некоторые аббревиатуры являются лишь графическими, то есть название должности всегда читается полностью, например, רוה״ם [42][הממשלה ראש] – глава правительства, премьер-министр. При этом, если звуковая аббревиатура заканчивается буквой, имеющей конечное написание, отличающееся от обычного, то, как правило, реализуется именно это написание. В то же время, в буквенных аббревиатурах используется обычное, а не конечное написание.

1. Наименования, отражающие государственное устройство, структуру власти и политическую систему.

1. Типы государств.

Количество терминов, относящихся к этой подгруппе, невелико, и большинство из них, так же как и ключевое понятие מדינה – государство, - женского рода. Например, רפובליקה – республика, ממלכה\מלוכה – монархия[43], ח׳ליפה – халифат, אימפריה – империя. Термины-словосочетания, содержащие обозначение того или иного признака данного государства с точки зрения правового статуса или характеристики государственного управления могут быть как словосочетаниями типа существительное + прилагательное (подобно терминам такого рода в русском языке), например, חילונית מדינה – светское государство, דו־לאומית מדינה – двунациональное государство, так и конструкциями в форме смихут: לאום מדינת – моноэтническое государство, משטרה מדינת – полицейское государство.

2. Государственные символы.

Небольшая группа, которую мы выделяем лишь для полноты классификации. Сюда входят такие термины, как המנון - гимн, דגל – флаг, טריקולור – триколор, מדינה סמל – государственный герб [44], דוד מגן – щит\звезда Давида (один из основных символов Израиля, изображенный на его флаге), דו־ראשי עיט – двуглавый орел. Существуют устоявшиеся выражения, содержащие в своем составе эти слова, но не относящиеся к тематической подгруппе «государственные символы», например, לבן דגל – белый флаг, капитуляция, а также термины-историзмы, например, הדיו דגל – «чернильный флаг», поднятый как символ победы Армии обороны Израиля в арабо-израильской войне 1947-49 гг. на месте, где позже вырос город Эйлат.

3. Административно-территориальные единицы.

Так же как и в русском языке, в иврите существует несколько терминов для описания административно-территориальных единиц, таких как область, край, провинция и т.п. Использование того или иного термина зависит от описываемой страны, и установить точные соответствия между русским термином и термином иврита довольно сложно. Например, главная административно-территориальная единица Израиля - это מחוז - округ. В названиях округов Израиля слово מחוז используется в форме сопряженного состояния со следующим словом, например, חיפה מחוז – Хайфский округ, הצפון מחוז – Северный округ и т.д. Однако слово מחוז не всегда будет переводиться как «округ», поскольку этим же словом обозначается, например, такая административно-территориальная единица в составе Российской Федерации, как область: לנינגרד מחוז – Ленинградская область, מוסקבה מחוז – Московская область. Кроме слова מחוז в близких значениях используются слова מדינה (например, בוואריה של החופשית המדינה – земля Бавария), חבל ( חבל אלזס - регион Эльзас), אזור – с общим значением район, зона и др. Возможны и словосочетания, также относящиеся к тематической подгруппе «административно-территориальные единицы», где в качестве второго члена смихут используются имена нарицательные: אזור חיוג - район с одним телефонным номером, דימדומים אזור – «сумеречная зона», пограничная территория с неопределенными контурами, סמכות תחום – автономия, המושב תחום - черта оседлости (исторический термин). Некоторые слова используются для обозначения территориальных единиц только в каком-то одном, определенном сочетании: הפלסטינית רשות – Палестинская автономия, רצועת עזה - Сектор Газа. Из понятий, обозначающих населенные пункты, наиболее часто употребляются עיר – город, בירה (בירה עיר) – столица, מחוז עיר (בירת מחוז) – окружной центр, צבירה – агломерация, גוש - группа поселений (например, קטיף גוש - ликвидированный в 2005 году блок еврейских поселений в секторе Газы).

4. Политические режимы, формы строя.

Среди терминов этой тематической подгруппы очень распространены заимствования, которые и составляют основную ее часть, в частности, заимствования с суффиксом יזם-: קומוניזם – коммунизм, סוציאליזם - социализм, אבסולוטיזם - абсолютизм, - а также заимствования на יה: דמוקרטיה – демократия, אוטוקרטיה – автократия, אנרכיה – анархия. В некоторых случаях вместо заимствования используется собственно ивритский термин, чаще всего с суффиксом абстрактных имен ות-, например, עריצות – тирания, רודנות – диктаторский режим, диктатура. Используются также термины-словосочетания по типу согласование со словом משטר – строй, режим: משטר נשיאותי - президентский строй, צבאי משטר – военный режим (как синоним часто используется заимствованное слово חונטה – хунта), אוטוריטרי משטר – авторитарный режим.

5. Властные и руководящие органы. Организации, учреждения и службы.

Очень большая группа терминов, в рамках которой мы выделили несколько основных особенностей. Во-первых, ряд существительных этой группы образуются по модели מִפְעָלָה : ממשלה – правительство, משטרה – полиция, מפלגה – политическая партия, מחלקה – отдел, департамент. В сопряженном состоянии в качестве первого его члена все эти имена получают форму מִפְעֶלֶת (огласовка префикса –מ может изменяться в зависимости от второго коренного согласного): צללים ממשלת – теневое правительство, ישראל משטרת – полиция Израиля, ליכוד מפלגת – партия «Ликуд», אזרחית תעופה מחלקת – департамент гражданской авиации. Префикс –מ, имеющий, в данном случае, значение имени места действия, используется и для образования имен мужского рода, принадлежащих к описываемому пласту лексики, например: משרד – министерство, מרכז – центр (по изучению каких-либо вопросов и т.п.).

На примере слов ממשלה, מחלקה и משרד, являющимися одними из ключевых для данной тематической подгруппы, можно показать основные способы образования входящих в ее состав терминов-словосочетаний. Словосочетания образуются как по типу «согласование», например, גולה ממשלה – правительство в изгнании, ממשלה שמרנית - консервативное правительство, זמנית ממשלה – временное правительство, так и по типу «управление». Словосочетания с этим видом синтаксической связи могут быть как в форме сопряженного состояния (смихут): בובות ממשלת – марионеточное правительство, מיעות ממשלת – правительство (правление) меньшинства, האוצר משרד – министерство финансов, הביטחון משרד – министерство обороны, החקלאות משרד – министерство сельского хозяйства, - так и с предлогом: התפוצות לענייני המחלקה – департамент по делам диаспоры, המחלקה לעדות נוצריות - департамент по делам христианских общин, המחלקה למיעוטים - департамент по проблемам меньшинств, לקליטת עלייה משרד – министерство абсорбции.

Еще одной особенностью, характерной для данной тематической подгруппы, является обилие терминов, обозначающих органы, организации и учреждения, с суффиксом ות-, которые образованы от наименований лиц: שגרירות – посольство (от שגריר – посол), בוררות – арбитражный суд (от בורר - арбитр, третейский судья), אמרכלות – администрация (от אמרכל - администратор), נציבות – комиссия, инспекция (от נציב – инспектор, ревизор; например, ומס רכוש הכנסה מס נציבות - налоговая инспекция по подоходному налогу и налогу с имущества), נציגות – миссия, представительство (от נציג – представитель; например, האו״ם ליד ישראל של הקבע נציגות – постоянное представительство Израиля в ООН). В данном случае, суффикс ות- выражает не абстрактное понятие, а понятие совокупности определенных лиц в рамках данного учреждения, хотя в некоторых случаях термин на ות- может содержать в себе оба значения, например, פקידות (от פקיד – чиновник) – 1) чиновничество (как совокупность лиц) и 2) работа чиновника (как абстрактное понятие). В случаях, когда имя с суффиксом ות- образовано не от наименования деятеля, оно также может отождествляться с понятием властного органа или учреждения. Например, слово רשות, образованное от глагола ירש - наследовать, первоначально имеет значение «власть, управление» (как право распоряжаться), но из-за метонимического переноса приобрело также значение «орган власти»: מבצעת רשות - исполнительная власть, орган исполнительной власти, מחוקקת רשות - законодательная власть, законодательный орган, שופטת רשות - судебная власть, судебный орган, רביעי רשות – «четвертая власть» (пресса), חמישי רשות - «пятая власть» (в Израиле под этим словосочетанием обычно понимают הסתדרות - израильский профсоюз).

В рамках рассматриваемой тематической подгруппы довольно распространены трехсложные словосочетания разных типов, например, сочетания существительное + два однородных согласованных определения (המחלקה המוסלימית והדרוזית – департамент по делам мусульманских и друзских общин), существительное + два однородных несогласованных определения (והתרבות החינוך משרד - министерство образования и культуры), существительное + существительное + существительное, где каждое последующее слово является несогласованным определением к предыдущему (שירות המדינה נציבות - комиссия гражданской службы) и т.д. Однако наиболее распространенными среди трехсложных терминов исследуемой тематической подгруппы являются, по нашим наблюдениям, термины типа существительное + существительное + прилагательное, причем существительные находятся в сопряженном состоянии и часто воспринимаются как одна лексема[45]. Например, названия различных судебных учреждений: העליון המשפט בית – Верховный суд, החוקתי המשפט בית – Конституционный суд, משפט מחוזי בית - окружной суд, עירוני המשפט בית – городской суд, משמעתי דין בית - дисциплинарный суд, פלילי דין בית – уголовный суд.

Последней из выделенных нами в рамках данной группы особенностей является возможность параллельного использования терминов-заимствований и терминов, основанных на ивритоязычных корнях. Ярким примером может служить использование в израильской печати как заимствованного слова פרלמנט – парламент, так и словосочетаний נבחרים בית и מחוקקים בית с тем же значением. Кроме того, парламенты некоторых стран могут именоваться специальным словом, например, הכנסת – Кнессет, парламент Израиля, הדומה של רוסיה - Государственная Дума РФ. Подобная двойственность номинации проявляется также в параллельном использовании слов משרד – министерство и מיניסטריון – министерство (обычно, не в Израиле).

6. Документы и правовые акты.

Важных особенностей, характерных именно для этой группы, нам выделить не удалось, поэтому мы лишь перечислим основные термины, относящиеся к ней, разделив их на заимствованные и ивритоязычные. Заимствования: קודקס - кодекс, סטטוט – устав, статут, פרוטוקול- кодекс, протокол. К основным незаимствованным терминам этой подгруппы следует отнести, в первую очередь, слова חוק и משפט в значении «закон, право». В библейском и средневековом языке словом חוק обозначался, главным образом, закон, который следует принимать, не обдумывая, поскольку он дан без какой-то конкретной причины, слово же משפט означало закон, которому существует четкое обоснование[46]. Однако в современном языке разница между этими понятиями довольно условна, иногда они могут даже выступать в одинаковых сочетаниях: מקובל חוק - מקובל משפט – обычное право, некодифицированное право. Основываясь на том факте, что слово חוק гораздо чаще употребляется в словосочетаниях, обозначающих конкретный закон или постановление, например, חוק השבות - закон о возвращении, ממלכתי חינוך חוק – национальный закон об образовании, יסוד חוק – основной закон, конституция (наряду с חוקה), можно утверждать, что слово חוק чаще понимается как нормативный акт, а слово משפט обычно означает совокупность правил и установок, регулирующих какую-то сферу деятельности (см. ימי משפט – морское законодательство, פלילי משפט – уголовное право, חוק אזרחי - гражданское право). Из других терминов, относящихся к данной подгруппе, выделим: אמנה – конвенция, пакт (например, רב־צדדית אמנה – многостороннее соглашение), מסמך – акт, документ (אשרור מסמך – договор о ратификации), מגילה декларация (העצמאות מגילת – декларация независимости), первое значение – свиток и תעודה – документ, удостоверение (למולדת השבה תעודת – документ о репатриации).

2. Наименования, отражающие функционирование органов власти и политическую жизнь.

1. Виды деятельности, мероприятия, политические события и процессы.

Рассматривая эту тематическую подгруппу, в первую очередь следует указать, что, по нашим наблюдениям, большинство относящихся к ней терминов образовано по словообразовательной модели имен действия пород Pi``ēl, Hip`īl и Hitpa``ēl, из которых наиболее часто употребляются термины в породе Hip`īl. Они могут иметь свойственное этой породе каузативное значение, значение совершения действия над кем-то, навязанный извне процесс: הכתרה - коронация, הדחב - смещение с должности, הסדר – урегулирование, השתקה – замалчивание, האחדה – унификация, объединение, הפלה – свержение (дословно «сбрасывание»). Однако в некоторых случаях термины в данной породе не имеют активного заставительного оттенка, скорее можно выделить значение объективно и независимо существующего процесса: הגירה – миграция, הקצנה – радикализация, הסלמה – эскалация.

Термины, являющиеся по форме именами действия в породах Pi``el и Hitpa``el, часто могут использоваться параллельно как синонимы, например: פייוס и התפייסות примирение, ייצוב и התייצבות – стабилизация, хотя даже в этом случае существуют оттенки значения: ייצוב, обычно, это стабилизация, проходящая благодаря усилиям правительства или активно действующих внешних факторов (например, ייצוב תוכנית - план стабилизации), в то время как התייצבות - постепенная, происходящая с течением времени независимо от активных внешних факторов стабилизация обстановки.

В рамках этой подгруппы также распространено параллельное использование заимствованного и незаимствованного терминов: פוליטיקה и מדיניות – политика, צנטרליזציה и מירכוז (отыменное образование от слова מרכז – центр) – централизация, דצנטרליזציה и ביזור – децентрализация, קולוניזציה и התיישבות – колонизация, заселение. В некоторых случаях могут использоваться заимствованный и частично заимствованный (иностранный корень + словообразовательная модель, характерная для иврита) термины, например: נורמליזציה и נירמול – нормализация. Отметим, что целый ряд вышеприведенных заимствований оканчиваются на ־ציה, что, возможно, связано с влиянием русского языка. Еще одной особенностью, присущей заимствованным терминам в рамках исследуемого пласта лексики, является существование пар типа טרור (террор, терроризм) – מחבל (террорист): одно понятие обозначает род деятельности, а другое – наименование деятеля, но при этом одно из них – заимствованный термин, а другое – незаимствованный.

Характерной чертой политической терминологии (также как и некоторых других терминосистем) является распространенность префиксов, или «префиксоидов»[47], напоминающих префиксы индоевропейских языков, и часто являющиеся заимствованиями или кальками с них. Между таким префиксом и связанным с ним словом обычно ставится макеф. Например, к терминам данной подгруппы относится ряд терминов с префиксами אי־ (не-, без-) и דה\ד (де-): אי־התערבות – невмешательство, אי־פירעון\אי־מילוי – дефолт, невыполнение обязательств (обычно платежных), אי־התנגדות – непротивление, אי־שיווי – неустойчивость, אי־אימון (הצבעת) – вотум недоверия, אי־תלות – независимость, פעולה אי־שיתוף - несогласованность действий, דה־לגיטימציה – делегитимация, דה־קולוניזציה – деколонизация, דצנטרליזציה – децентрализация.

2. Ситуации, положения, состояния.

Подгруппа, близкая к предыдущей по смыслу и характерным особенностям. Например, для нее также типично наличие пар терминов-синонимов, заимствованного и оригинального: אנטגוניזם и ניגוד – антагонизм, противостояние, קונצנסוס и דעים תמימות – консенсус, единодушие, סטטוס־קוו и הקיים המצב – статус-кво, קונפרונטציה и עימות – конфронтация.

3. Политические течения, теории и идеологии.

Обширная группа терминов, более чем на половину состоящая из заимствований (интернационализмов), в основном с суффиксом ־יזם: קומוניזם - коммунизм, בולשביזם – большевизм, ליברליזם – либерализм, מרקסיזם- марксизм, נאציזם – нацизм, שוביניזם – шовинизм и т.д. В ряде случаев термины частично гебраизируются, получая суффикс ־ות: קוסמופוליטיות – космополитизм, פטריוטיות – патриотизм, קונפורמיות конформизм. Суффиксом ־ות также входит в большинство незаимствованных терминов, обозначающих политические течения: שמרנות - консерватизм (наряду с קונסרבטיזם), תואמנות – конформизм, גזענות – расизм, ציונות – сионизм, קיצוניות – экстремизм. Распространенным явлением в рамках этой тематической подгруппы является использование интернациональных префиксов (которые пишутся через макеф или слитно): פאן־ערביות – панарабизм, אנטי־ציונות - антисионизм, אנטישמיות – антисемитизм, נאו־נאציזם – неонацизм.

3. Наименования свойств, качеств. Понятия, обозначающие принадлежность к какой-либо общности.

В отличие от русского языка, данная терминологическая подгруппа абстрактных имен в рамках исследуемого пласта лексики в иврите, по нашим наблюдениям, развита довольно слабо. Нам удалость выделить лишь несколько наименований такого типа, образованных от относительных прилагательных добавлением суффикса ־ות: לויאליות – лояльность, סמכותיות – авторитетность, ארתודוקסיות – ортодоксальность + אזרחות – гражданство (образовано от наименования лица) (ср. в русском языке: беспартийность, бюрократичность, демократичность, конституционность, либеральность, политизированность, маргинальность и т.п.). С другой стороны, в иврите существует ряд специфических наименований, образованных от слов, обозначающих национальность (относительных прилагательных по форме), с добавлением суффикса ־ות : ישראליות – совокупность качеств, присущих израильтянину, יהודיות – совокупность качеств, присущих еврею и т.п. Модель эта, по-видимому, продуктивна, так как автор сталкивался с однократным употреблением в прессе также слов גרמניות – совокупность качеств, присущих немцу, и רוסיות – совокупность качеств, присущих русскому.

Отметим также, что в рамках политической лексики довольно активно происходит процесс образования отыменных глаголов, которые позволяют делать речь более лаконичной, избегая сложных оборотов: למסמך – документировать (от מסמך - документ, акт), לאזרח – дать гражданский статус (от אזרח – гражданин), למרכז – проводить централизацию (от מרכז – центр), להכתיר – короновать (от כתר – корона), להלאים - национализировать (от לאום – нация).

Заключение.

В данной работе целью было проведение исследования общественно-политической терминологии языка иврит, ее терминологических и словообразовательных особенностей. Для достижения этой цели мы, опираясь на работы, посвященные анализу терминосистем других развитых языков, уточнили такие понятия, как «термин», «политический термин» и «политическая лексика», и пришли в ходе работы к следующим выводам:

1. Термины – это слова, выступающие в особой функции в рамках определенной терминосистемы. Все их особенности проявляются в процессе их функционирования в контексте других слов данной системы.

2. Пополнение терминосистем идет в основном на базе слов литературного языка с привлечением калькированных слов и заимствований.

3. Некоторые из терминов, которые изначально использует только узкая группа специалистов, постепенно становятся общеупотребительными с распространением явления, которые они называют (деспециализация термина). И наоборот, слова, имевшие раньше широкий спектр значений или бывшие, по крайней мере, широкоупотребительными, могут становиться специальными терминами.

4. Значение терминов из области политики может быть гораздо более размыто, чем, например, значение терминов естественных наук и обладать, в отличие от них, некоторыми оценочными характеристиками. В зависимости от стиля текста и отношения его автора к тем или иным событиям, для выражения одного и того же понятия могут использоваться разные термины.

5. Следует разделять политические термины, понятные и известные в полном объеме лишь специалистам, и политическую лексику, составляющую контекст употребления этих терминов, но понятные большинству носителей языка.

6. В зависимости от изменения политической обстановки может быстро происходить изменения политического словаря.

Состояние терминосистем языка иврит во многом демонстрирует их продуктивность и наличие резервов для дальнейшего усовершенствования. Политическая терминология иврита, на наш взгляд, на данный момент является достаточно развитой, несмотря на наличие большого количества иноязычных заимствований. Их обилие связано скорее с экстралингвистическими факторами, такими, как стремление терминосистем разных языков к унификации для облегчения коммуникации между терминосистемами разных языков.

Кроме вышеупомянутых выводов, касающихся общих положений терминоведения, мы сделали также ряд выводов о словообразовательных и семантических особенностях, присущих терминам языка иврит в данной области:

1) В силу особенностей развития языка иврит в прошлом веке развитие терминологий, описывающих современные понятия, проходило очень интенсивно.

2) Для израильской общественно-политической лексики очень актуально параллельное использование заимствованного и незаимствованного терминов в качестве синонимов: פרלמנט и נברחים בית – парламент, מיניסטר и שר, קונסרבטיזם и שמרנות – консерватизм. При описании международных событий обычно используется международная терминология, при описании событий внутри Израиля – незаимствованная.

3) В состав терминов общественно-политической лексики часто входят разнообразные префиксы, которые обычно используются в препозиции и пишутся через макеф со следующим словом (חד־ , תת־, דו־, רב־, אי־, פאן־, אנטי־, על־, נאו־, דה־, קדם־ и др.): חד־צדדי בהליר – в одностороннем порядке, תת־שר – заместитель министра, שלום של דו־קיום – мирное сосуществование, רב־צדדי – многосторонний, אי־אימון הצבעת – вотум недоверия, פאן־ערביות – панарабизм и т.д. В редких случаях эти морфемы могут выступать и в постпозиции, например, מעצמת־על – сверхдержава. Часть префиксов заимствована, большинство терминов, в состав которых они входят, - кальки с терминов из иностранных языков.

4) В словообразовании имен, обозначающих лицо, деятеля, важную роль играют суффиксы (־אי, ־י, ניק, ָן и др.), а также процессы субстантивации причастий и относительных прилагательных.

5) Наименования организаций и учреждений часто образуются от терминов, обозначающих лицо, деятеля, связанного с этими организациями, с помощью суффикса ־ות: שגריר – שגרירות (посол – посольство), בורר – בוררות (третейский судья – арбитражный суд), נציב – נציבות (инспектор – комиссия) и т.п.

6) Важным способом пополнения политической терминологии является калькирование: אזרחים מלחמת – гражданская война, קרה מלחמה – холодная война, הקטיפה מהפכת – бархатная революция, יסוד חוק – основной закон (конституция).

7) Заимствования составляют значительную часть политических терминов (см. 2.3.3.). Часто, однако, заимствованный термин гебраизируется (פטריוטות – патриотизм, נירמול - нормализация).

8) В политической терминологии иврита очень распространены аббревиатуры.

9) Распространено образование отыменных глаголов.

Эти и другие выводы позволяют утверждать, что, хотя период активного словотворчества, характерного для начала и второй половины XX века, практически завершен, на что указывают развитые синонимические ряды терминов, в рамках исследованной терминологии наметились новые тенденции. Например, развивается такой нетипичный для иврита способ словообразования, как префиксация с помощью большого количества разнообразных префиксов, а иностранные заимствования постепенно гебраизируются и все более органично вплетаются в систему языка. Анализ содержательной и формальной структуры терминов показывает, что, несмотря на то, что деривационные способности отдельных лексем могут быть менее развиты, чем, например, в русском языке, формируются способы словообразования, позволяющие заполнить этот пробел, такие, как образование отыменных глаголов и субстантивация причастий.

.

Список использованной литературы:

1.Абдул-Хамид Муджахид Ахмад. Политическая лексика в современном русском языке и в современном иврите (словообразование). Дисс. СПбГУ, 2005. 1. Айхенвальд А.Ю. Современный иврит. М., 1990. 2. Воробьева О.И. Политическая лексика и ее функции в современной устной и письменной речи. Архангельск, 2000. 3. Гамова А.А. Семантика и функционирование общественно-политической лексики в языке современной печати. Дисс. СПбГУ, 2004. 4. Гури И. Иврит - язык возрожденный. - Иерусалим, 1990. 5. Даниленко В.П. Русская терминология. Опыт лингвистического описания. М, 1977. 6. Кайда Л.Г. Эффективность публицистической речи. М., 1989. 7. Канделаки Т.Л. Семантика и мотивированность терминов. М., 1977. 8. Квитко И.С., Лейчик В.М., Кабанцев Г.Г. Терминоведческие проблемы редактирования. Львов, 1986. 9. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений за речевой практикой масс-медиа. СПб, 1999. 10. Крюков А.А. Социолингвистический феномен нового иврита: становление, лексико-стилистическое варьирование и сферы функционирования. Дисс. М., 2004. 11. Лейчик В.М. Терминоведение. Предмет, методы, структура. – М., 2007. 12. Подольский Б. Практическая грамматика языка иврит. Тель-Авив, 1985. 13. Реформатский А.А. Современные проблемы русской терминологии. М., 1986. 14. Собянина В.А. Взаимодействие терминологической и обиходно-разговорной лексики в русском и немецком языках. М., 2004. 15. Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология: вопросы теории. Т.1.М, 1989. 16. Ткачева И.О. Политическая лексика в современном русском языке: семантические особенности и проблемы лексикографического представления. Дисс. СПбГУ, 2001. 17. Циткина Ф.Л. Терминология и перевод (к основам сопоставительного терминоведения). Львов, 1988. 18. Цоцхадзе Л.В. Аффиксальная деривация имен в современных семитских языках. Тбилиси, 1987. 19. Шелов С.Д. Определение терминов и понятийная структура терминологии. – СПб, 1998. 20. Юзефович Н.Г. Иноязычная политическая лексика в современном английском языке: На материале англоязычного описания российской истории советского периода. Дисс. СПбГУ, 2004.

На иностранных языках:
1. Berman R. Modern Hebrew structure. Tel-Aviv, 1987.
2. Falk Z. Hebrew legal terms // Journal of Semitic Studies. Manchester, 1960, 5(4).
3. Rabin H. Hebrew // Current trend in linguistics. Linguistics in South West Asia and North Africa. P., 1970.
4. Rosen H. Israel Language Policy and Linguistics// Ariel vol.25, 1969.
5. Temmerman R. Towards new ways of terminology description: the sociocognitive-approach. Amsterdam, 2000.
6. Wexler, P. The Schizoid Nature of Modern Hebrew: A Slavic Language in Search of a Semitic Past.1990.
7. זאיב והבר איתן. ליקסיקון לבטחון ישראל. ת.א.1976 שיף

Словари: 1. Додонов В.Н., Ермаков В.Д. Большой юридический словарь. М., 2001. 2. Политология: энциклопедический словарь. Под. ред. Аверьянова Б.Н. М., 1993. 3. Marwick L. Diplomatic Hebrew. A glossary of current terminology. Washington, 1980. 4. אברהם אבן־שושן מילון אבן־שושן בשישה כרכים הוצאת המילון החדש, 2003 5. Подольский Б. Большой иврит-русско-ивритский словарь. http://www.slovar.co.il 6. http://www.onlinedics.ru/slovar/pol.html

----------------------- [1] Falk Z. Hebrew legal terms // Journal of Semitic Studies. Manchester, 1960, 5(4). P.350

[2] См. Список использованной литературы.
[3] Шелов С.Д. Определение терминов и понятийная структура терминологии. СПб, 1998. С. 78.
[4] Володина М.Н. Когнитивно-информационная природа термина (на материале терминологии средств массовой информации). М., 2000. С.17.
[5] Абдул-Хамид Муджахид Ахмад. Политическая лексика в современном русском языке и в современном иврите (словообразование). Дисс. СПбГУ, 2005. [6] Даниленко В.П. Русская терминология. Опыт лингвистического описания. М, 1977. С. 22.
[7] Лейчик В.М. Указ.соч. С. 56.
[8] Циткина Ф.Л. Терминология и перевод (к основам сопоставительного терминоведения). Львов, 1988. С.41.
[9] Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология: вопросы теории. Т.1.М, 1989. С. 18.

[10] Лотте Д.С. Основы построения терминологии. М., 1961. С. 18-36.
[11] См. Список использованной литературы.
[12] Краткое методическое пособие по разработке и упорядочению терминологии. М., 1979.
[13] Лингвистические проблемы научно- технической терминологии. М, 1973.С. 122 -137.
[14] Квитко И.С., Лейчик В.М., Кабанцев Г.Г. Терминоведческие проблемы редактирования. Львов, 1986.
С. 56 – 73.
[15] Шелов С.Д. Определение терминов и понятийная структура терминологии. СПб, 1998. С. 29.
[16] Лейчик В.М. Указ.соч. С. 39.
[17] Реформатский А.А. Современные проблемы русской терминологии. М., 1986. С. 163.
[18] Там же. С.186.
[19] Собянина В.А. Взаимодействие терминологической и обиходно-разговорной лексики в русском и немецком языках. М., 2004. С. 61.
[20]Лейчик В.М. Указ.соч. М., 2007. С. 29.
[21] Герд А.С. Проблемы становления и унификации терминологии // Вопросы языкознания. М.,1971. №1.С.17
[22] Володина М.Н. Когнитивно-информационная природа термина (на материале терминологии средств массовой информации). М., 2000. С. 31.
[23] Гури И. Иврит - язык возрожденный. - Иерусалим, 1990. С.32.
[24] Лейчик В.М. Указ.соч. С. 112.

[25] Абдул-Хамид Муджахид Ахмад. Политическая лексика в современном русском языке и в современном иврите (словообразование). Дисс. СПбГУ, 2005. С.49.
[26] Даниленко В.П. Указ. Соч. С.28.
[27] Лейчик В.М. Указ.соч.С.32.
[28] Канделаки Т.Л. Семантика и мотивированность терминов. М., 1977. С. 58.

[29] Ткачева И.О. Политическая лексика в современном русском языке: семантические особенности и проблемы лексикографического представления. Дисс. СПбГУ, 2001. С. 28.
[30] Ткачева И.О. Указ.соч. С.32.
[31] Ткачева И.О. Указ.соч. С. 33.
[32] Партия עבדה была создана в 1968 году на основе партии מפאי.
[33] Юзефович Н.Г. Иноязычная политическая лексика в современном английском языке : на материале англоязычного описания российской истории советского периода. Дисс. СПбГУ, 2004. С. 27.
[34] Endlösung [der Judenfrage] – «окончательное решение» - так называли нацисты финальную фазу планов по уничтожению еврейского населения Европы.
[35] См. Список использованной литературы.
[36] Как отмечает в своей работе И.О. Ткачева [Указ.соч. С.63], в русском языке употребление терминов «мэр» и «губернатор» не дифференцировано достаточно четко. Например, «мэр Москвы», но «губернатор Санкт- Петербурга».
[37]Сегодня это слово приобрело в связи с активностью террористов негативную окраску, несмотря на то, что как исторический термин оно имеет скорее положительную коннотацию: патриот Израиля, зелот, участник борьбы против римлян в 1ом веке н.э.
[38] Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология: вопросы теории. Т.1.М, 1989. С. 76. Лейчик В.М. Терминоведение. Предмет, методы, структура. – М., 2007. С. 52.
[39] Шелов С.Д. Определение терминов и понятийная структура терминологии. – СПб, 1998. С. 46.

[40] Лейчик В.М. Указ.соч. С. 71.
[41] Подольский Б. Практическая грамматика языка иврит. Тель-Авив, 1985. С. 52.
[42] Возможно написание ראה״ם.
[43] Подразумевается не форма правления, которая передается заимствованным словом מונרכיה, а именно государство, в котором принята эта форма правления.
[44] Для дворянских гербов существует отдельный термин - אצולה שלט.
[45] Falk Z. Hebrew legal terms // Journal of Semitic Studies. Manchester, 1960, 5(4). P. 358.
[46] Falk, Zeew. Hebrew legal terms // Journal of Semitic Studies. Manchester, 1960, 5(4). P. 350.
[47] Там же. С.230.